Идея личного демона восходит к древнегреческому представлению (выраженному у Платона, стоиков и др.) о демоне, сопровождающем человека от рождения до смерти. Можно говорить о двух — высокой и низовой — ипостасях личного демона: он может быть и существом высокоинтеллектуальным, источником разного рода духовных озарений (предтечей такого демона является, безусловно, демон Сократа), и подобием домового, оказывающего материальные услуги (эта ипостась также восходит к античным представлениям разного рода Домашних Духах, В чаСТНОсти в- рукояти заключен личный демон Парацельса daimon, — который ОХраНЯЛ ДОМа). Парацельса «Архидокса» [Мюнхен, 1570).
Вера в домашних духов (spiritus familiaris, spiritus paredros), благодаря которым можно узнавать будущее и вредить врагам, была широко распространена уже в эпоху античности. Так называемый «демон Сократа» представляет собой у Платона, по мнению большинства исследователей, скорее метафору внутреннего ощущения, нежели автономное существо: «это внутренний голос его собственного личного такта» (Эдуард Целлер), «внезапный сильно ощущаемый запрет, который Сократ воспринимал как исходящий извне» (ЛЕНГТОН, 94; тут же показано, что большинство указаний «демона» имело запретительный характер; 93); поздние авторы интерпретировали сократовского демона уже в духе личных демонов Средневековья и Возрождения: как сверхчеловеческое существо, хранителя и советчика человека.
Античная идея домашнего духа была усвоена христианской демонологией через опосредствующую идею власти: демон принимает вид домашнего духа, потому что хочет властвовать над каждой семьей и каждым человеком, как и надо всем миром, утверждает Вейер, - их, демонов, «хитрость и коварство достигло такой степени дерзости, что они захотели, чтобы и ученые, и простой люд признали в них богов; они захотели властвовать над землями, людьми, островами, горами, источниками, местностями (locis), городами, должностями, семьями как их собственные боги и хранители» (ВЕЙЕР, ОБ ОБМАНАХ, гл.5, §2).
Средние века едва ли знали идею личного демона, хотя долгая, порой десятилетиями длящаяся борьба святого отца с тем или иным демоном приводила к тому, что демон воспринимался уже как нечто вполне домашнее. «Когда наконец отпустишь ты меня? Отступи от меня, ты, что состарился вместе со мной», — говорит «своему» демону некий затворник (ИОАНН МОСХ. АУГ ДУХОВНЫЙ. САР. XLV. СОЕ. 2899). Тот же мотив — у Палладия, где святой отец увещевает демона: «Отступи от меня, дьявол, ты состарился в распрях со мной» и т. д. (ПАЛЛАДИЙ. ЛАВСАИК. CAP. XXI. Жизнь АВВЫ МАРКА. СОЕ. 1119). О связи, возникающей между демонами и святыми, см. в статье: Святые и демоны.
Эта странная длительная связь между святым отцом и его постоянным «домашним» оппонентом переосмысляется в позитивном смысле в эпоху Ренессанса, когда личные демоны явно входят в моду. Иногда домашний демон фигурировал здесь в качестве пленника, лишенного своим хозяином свободы посредством какого-нибудь магического средства; иногда, напротив, он имел статус друга и советчика, пользующегося большой свободой и уважением хозяина.
А. Е. Махо «HOSTIS ANTIQUUS/ ДРЕВНИЙ ВРАГ» «КАТЕГОРИИ И ОБРАЗЫ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ХРИСТИАНСКОЙ ДЕМОНОЛОГИИ», 2006.
«Среди обширной на горе поляны угрюмо возвышалась дикая скала. Под нею была глубокая пещера, где, говорили суеверные жители окрестностей, собираются ведьмы и пляшут вокруг пылающих костров.»
ХАН-ГИРЕЙ, СУЛТАН
ЧЕРКЕССКИЕ ПРЕДАНИЯ